- Дисциер Гипоэс!
Лазурнокровый легислацератор грозно стоял на подмостках, держа перед собой развёрнутый свиток. Поза тролля была не в меру пафосная, - с выставленной вперёд правой ногой, вскинутой головой и повёртнутым на три четверти туловищем в сторону подсудимого. Оливокровый хилый тролль был скован в цепях, и его окружало целых четыре руффианнигилятора, готовых в любой момент взяться за оружие и порешать заключённого. Меры предосторожности были высоки в связи с большими подозрениями. Обычно легислацераторы разбирались в одиночку, разве что рядом мог быть кто-то из низших званий Радостных Мессий, дабы как можно быстрее отнести тело на краску для их обрядов.
Не так давно какой-то псионик устроил кровавую оргию со зрителями и легислацератором, а сам сбежал. Никому неизвестно, что это был за псионик, было лишь известно о его судье – молодой бирюзовокровой неофитке. По слухам, она заслужила. По факту – неизвестно.
Но с тех пор легислацераторы не на шутку перепугались за свои тощие шкуры, и боялись выходить в одиночку на казни псиоников. Почему же оливокровому выпала такая честь? Конечно же, из-за подозрения на лаймовую кровь.
После казни Мученика многие революционные движения, вознёсшие его до уровня божества, стали поднимать свои головы и открывать рты. В одном из таких движений был и он. Его движение продвигало мысль о том, что уничтожение лаймокровок – отвратительнейший поступок во всей истории тролльей культуры. Казалось бы, не может что ли оливокровый задвигать идеи про лаймокровок?
Только вот кровь этого оливокрового была слишком уж яркой для оливовой. Она стекала с его разбитого носа, и тут уже и Легионеру, бывшему достаточно слепым, было очевидно.
Кстати, сам Легионер восторженно стоял позади. Это было первое его дело такой величины в его профессии. Его более опытные коллеги рассказали ему всё вышеперечисленное, и теперь он считал себя ужасно просвещённым и умным. А ещё ужасно возбуждённым. Он сжимал меч в своих руках, готовясь в любой момент взмахнуть им и покарать нарушителя, если тот шелохнётся.
Но увы. Преступник молча косился на судью, не обращая внимания на своих вынужденных соседей.
- Вы обвиняетесь в укрытии своего истинного цвета крови, а также поддерживанию радикальных движений против действующец власти! Вы приговариваетесь к смертной казни! Приговор не подвергается обжалованию и приступается к исполнению немедленно! Ваше последнее слово?
Дисциер сплюнул сгусток крови, явно мешавший ему говорить, и оскалился, оголив неестественно, даже для троллей, яркие дёсна.
- Увидимся на том свете, уёбки! Страдалец! Был! Во всём! Прав!
Руффианнигиляторы по бокам от преступника резко схватились за головы, припав на колени и выронив путы. Легислацератор, третий руффианнигилятор и представитель Радостных Мессий также припали, на их лицах была гримаса боли. Легионер растерянно осматривался по сторонам, не понимая, что случилось.
Хотя говорить, что он полностью не понимал, было на корню неверно. Дело было в этом самом Гипоэсе.
Он лаймокровый.
Психическая сила лаймокровых всегда пугала все касты. Бывалые руффианнигиляторы говорили, что они воздействует прямиком на разум, даже если они того не желают, вне зависимости от своего возраста. Их сила была аналогичной смеховуду фиолетовокровых. Для низшекровок недопустимо иметь такие силы, с точки зрения правительственной системы. Так недалеко и до революции, которую и так едва-едва подавили.
Однако же психические силы всегда слабо затрагивали высшие крови. В чём же причина?..
Легионер стал соображать, почему же его не затронул эффект. Ответ был очевиднее, чем казалось. Нужен прямой зрительный контакт, который отсутствовал у Норсте, в отличие от всех его коллег. Синекровый отступил на шаг назад, думая, что ему делать.
Дисциер же медленно поднялся на ноги, поворачиваясь лицом к Легионеру, но не поднимая своего взгляда и не открывая глаз.
- Что, боишься меня, личинка руффианнигилятора? Ну давай, бойся...
Норсте сжал рукоять меча в руках. Он был тяжёлый. Его было тяжело держать, им было тяжело махать, и вообще было непонятно, почему этот меч не аллебарда. Однако же Легионер потихоньку привыкал к его тяжести и почти был в состоянии размахивать им.
Однако он не был готов к этому. Никак.
Лаймокровка же не спешил поднимать взгляд. Почему-то. Видимо, наслаждался тем, как он уложил на лопатки более взрослые высшие крови.
- Давай так. Ты меня отпускаешь и забываешь, что тут произошло и кто здесь был. А я отпускаю тебя и не копаюсь в твоём разуме. Договорились, малыш?
Забавно, что лаймокровый дышал «малышу» в пупок.
Легионер поперхнулся своей слюной и сделал ещё шаг назад. Он ощущал себя жалким, ничтожным червяком перед глазами этого псионического ублюдка. Как будто он и в самом деле был малышом, несмотря на свой воинствующий характер и жёсткую волю, за которой его и наградили этим прозвищем.
Норсте собрал жалкие остатки воли в кулак и поднял меч над головой. Молодой тролль аж издал вопль, в который он старался вложить всю свою решительность, хотя это больше походило на визг молодой личинки. Лаймокровый покачал головой.
- Значит, хочешь по-плохому? Ну давай. Руби.
Лаймокровый оскалил зубы и поднял голову, распахнув глаза. Беззрачковые, светившиеся ярко-зелёном и лишь иногда мерцающими в фиолетовый. Легионер, продолжая вопить, опустил меч на плечо лайму и резко довёл до его шеи.
В этот момент он понял, что его осознание отключилось. Он видел огонь. Огромное костёрище с шестом посередине, какое разжигают восточные Альтернианцы во время празднования наступления нисана, символизируя смерть солнца, как когда-то это делали их тупорылые предки. На огне горел кто-то живой, но явно не он. Какая-то тролльледи. Норсте стоял рядом, припав на колени, и ощущал на душе какую-то невыносимую боль. Весь мир вокруг расплывался в тумане, в которых иногда возникали яркие искры от костра.
Схватившись за свою боль, он стал раскручивать клубок, чтобы понять её причину. И только разобравшись с собой, он ощутил, что его трясут за плечи. Он с силой разжал свои глаза и увидел перед собой своего непосредственного начальника на этом задании, синекрового в самом расцвете своих оборотов с небольшой сединой у висков.
- Эй, Норсте! Очнись! Хватит рыдать как личинка ржавокровки!
В свободное от работы время он не гнушается использовать эскорт услуги, чтобы успокоиться. Легионер не раз видел его в барах. Троллепарень задумался, а может вся эта казнь была ложью? Может, они просто напились вместе, его начальник снова пытался расслабиться через бравое дело для нации троллей, а сам Норсте вырубился?..
Полностью придя в себя, он понял, что гнусно лгал сам себе.
Перед ним был труп лаймокровки, которого разрезало наполовину его мечом. Безжизненные глазницы низшекровки смотрели в небо, а на губах будто застыло какое-то предсмертное слово. Группа руффианнигиляторов окружила Норсте и пыталась привести в чувства, чтобы спросить, что вообще случилось.
Но Легионер не мог сосредоточиться ни на йоту.
Его трясло.
Его трясло всё время, пока он вытаскивал свой меч из тела, пока он оборачивал его остриё в тёмную материю, чтобы потом нормально отчистить дома, пока он отмывал руки и лицо, покрытое щетиной, от капель лаймо-оливовой крови.
Едва-едва успокоившись, он двинулся в путь, размышляя, к чему были его видения и что вообще произошло. Легионер видел, как дрожали его руки, а как дорога иногда размывалась перед глазами.
Ему стоит отдохнуть.
Впрочем, он этим и собирался заняться. Его мейтсприт назначила ему свидание в месте, где обрывается сосновый бор. Это было не так далеко от её улья, но достаточно далеко от места его сегодняшней работы. Это дало Легионеру возможность кое-как избавиться от гнетущих мыслей и натянуть улыбку для своей любимой. Практически такую же, как обычно. Возможно, его выдавали глаза.
Потом он порассуждает на эту тему. Не стоит напрягать её.
А она уже ждала, слегка облокотившись на последнее одинокое дерево.
Легионер подошёл сзади.
- Эй… у меня есть что показать интересное.

[AVA]http://sh.uploads.ru/u10HL.png[/AVA]